Мои сны - 3:26

Сейчас я расскажу об одном из моих снов, который приснился мне этой весной и ввёл меня в небольшое состояние аффекта.


Ночь 5-го марта 2014-го года. Как обычно, я пытался спать. Я долго не могу уснуть, сильно ворочался из стороны в сторону. Где-то час я засыпал. Лёг при этом достаточно рано, часов в 11 вечера. Да, для меня это достаточно рано с некоторых пор. Мне было плохо, я хотел хотя бы вздремнуть днём, чтоб стало хоть немного легче, но нет; я же люблю оставлять многие дела на потом, откладывать их в долгий ящик, ну или вообще на них забивать болт. Иначе я просто не могу сказать, потому что сказать, что я забываю, - ничего не сказать. Так что выражение выше как раз подходит, несмотря на то, что оно грубое и не литературное. А что делать? Ведь этот сон, приснившийся той ночью…; он был таким странным, и уж это никакими словами я бы не смог описать, если бы вдруг однажды не понял, что потихоньку все мои сны, снившиеся мне днями, месяцами, даже годами ранее, постепенно начинают сбываться. Не думаю, что этот сон был бы вещим, но на какой-то намёк это явно тянет. К счастью или к сожалению.

Всё началось с того, что я нахожусь в тёмном, почему-то знакомом мне помещении. Кажется, это была комната в квартире напротив, где жила моя соседка - я был влюблён в неё всё своё детство. Я не могу быть на сто процентов быть в этом уверен, но всё, кроме освещения напоминало мне о той комнате. Только она была пустой во сне; без мебели, без широкой постели, без окна. И площадь комнаты была слегка больше. Желтоватые обои и паркет были примерно теми же. Я сидел на одном единственном в комнате стуле и смотрел в пустоту, но постепенно передо мной вдруг начал появляться человек. Тоже не буду утверждать, кто это был, хотя я могу сказать, что это снова была та самая девушка, преследовавшая меня во снах (про это так вообще отдельная история). Может быть, это всё же была не она, а кто-то другая. Я не мог понять с первых секунд. В комнате сзади меня должна была быть дверь, спереди – окно. Но ни того, ни другого не было. Я обернулся, чтобы найти хоть какой-то выход из комнаты, потому что мне стало немного страшно. Повернув голову обратно, я увидел, что эта девушка села на внезапно появившийся слева от меня диван, а справа вдруг начали всплывать иконы, которые точь-в-точь выглядели как те самые, что в квартире напротив. Картинка по краям была мутна, но в середине всё было отчётливо видно. Я навёл фокус на девушку. Это была Вика.

Мы сидели друг перед другом; я повернулся к ней, а она мне говорила что-то. Будто бы она боится, что с ней, или даже с нами двумя, что-то вот-вот произойдёт. Я внимательно слушал её, положив ладони на свои колени. Она говорила очень взволнованно, а брови выражали негодование, глаза были наполнены слезами. Её руки дрожали. Я же сидел и не понимал, что происходит с ней. Мы говорили, как потом оказалось, о том, что у неё проблемы с личной жизнью, серьёзные. Я не помню, какие проблемы именно. Вообще, сам разговор не помню. Через несколько мгновений она схватила мою левую ладонь, свою правую я положил сверху, и потом она повела меня в свою комнату. Казалось бы, сзади должна быть дверь, мы должны были выйти оттуда, но мы пошли вперед, сквозь стену, которая растворилась перед нами.
Мы около пяти секунд шли по чёрному коридору, тоже похожему на тот, что у неё в квартире. Только мрачный, без зеркал, одежды, полок и всего прочего, что там должно было быть. Мы будто летели, а не шли. По бокам дул ветер, появилось ощущение высокой скорости. И становилось невыносимо больно всему телу, от головы до ног. Будто бы кто-то зажал меня в тисках, но я продолжал идти за ней под руку. Всё было будто бы замедлено, но в то же время мы летели с огромной скоростью. Наконец, перед нами образовалась розоватая дверь, практически ничем не отличающаяся от той, что была у Вики в квартире. Да, это была та же самая дверь. Она открылась перед нами, и мы влетели в комнату.

Я не помню, как мы влетели так, что она сразу же оказалась на диване. Как не странно, он находился прямо рядом с дверью, как когда-то давно, лет семь назад, когда мы смотрели запрещённые для нас фильмы. Она села на диван, а я встал перед ней, смотря в её заплаканные глаза. Появился низкочастотный гул, но ветра я уже не ощущал. Мы смотрели друг на друга около пяти секунд. После этого периода времени я решил встать на колени, подогнув сначала правую ногу, потом левую. И после этого я положил свои руки на её колени. Мои ладони были очень близко к её талии, но я не брал её. Говорил, что очень сожалею о том, что с ней происходит и что хотел бы помочь, но не могу. Никак и ничем. И в этот момент Викины глаза уже не лили слёз, а высохли, будто бы она не плакала вовсе. Гул начинал усиливаться; он уже будто бы бил по ушам, а внутри меня всё тряслось. Но при этом сам я не двигался и продолжал смотреть прямо в глаза. Картинка стала ещё более серой.

Мы смотрели друг на друга секунды три, после чего из двери вылетел какой-то мальчик. Кажется, это был её парень. Ну, или просто школьный друг. Он влетел, не глядя на нас. Вика же обернулась. И потом одной рукой она достала чёрное полотно, которым закрыла нас вдвоём с левого верхнего угла по диагонали к нижнему правому. Гул исчез. Ветра тоже не было. Свет при этом не перестал гореть, но и источника над нами не было. Теперь мы были с ней как под небольшим куполом.

Но стало ещё страшнее.


Теперь я отчётливо видел всё. Её лицо, шею, всю её. Вообще всю, от пяток до головы. Но к чему это всё было? К чему, чёрт побери? Мы молчали около секунды-двух. Всё произошло очень быстро. Она приближалась ко мне. Знаете такое ощущение, когда на тебя движется объект с огромной скоростью, увеличивающийся перед глазами, готовый сбить вас с ног и размывая вокруг себя всё? Вот было что-то похожее. Двигалась её голова медленно, но в то же время она будто бы летела на меня со скоростью света. Я почувствовал ветер, ударивший по моему лицу.
И тут я услышал одну единственную фразу, которую я запомнил из всего сна.

- На наших местах должны были быть другие люди, - шептала она мне, слегка наклонив голову вправо. И тогда я закрыл глаза. Но было лишь ощущение закрытых глаз; вокруг меня всё просто-напросто стало затемняться. Появилось какое-то жесточайшее волнение, мозг буквально разрывался на части. А в висках появилось ощущение тяжести или даже какого-то сдавливания. Своеобразные тиски. А затем… Наши губы сомкнулись. Я ничего больше не чувствовал; ни тела, ни своих рук, ни её рук, ничего, даже боль пропала в один миг. Я чувствовал, как наши губы медленно скользят. Всю эту нежность. Всё, что люди чувствуют, целуясь. Но как? Почему мне казалось это таким реальным, если я до этого никогда никого не целовал в губы?

Почему она? Почему?

«Что со мной не так, отпусти меня!» - слышалось в моей голове.

Но мы продолжали поцелуй. Нежность перерастала в боль. Неистовую боль. Но я не мог оторваться. Я будто бы примагнитился к ней. Мне очень хотелось прекратить всё это и проснуться как можно скорее, лишь бы этот кошмар кончился. Потому что удовольствие быстро перерастало в боль. Но в то же время я не хотел этого делать, ибо я так и не понял, что она мне говорила, и к чему было всё это. Хотелось бы найти разгадку прямо там. К счастью, боль утихала, когда я начал просыпаться. Но моё тело почему-то продолжило болеть сразу после моего пробуждения в 3:26. Я не придал, как и всегда, этому особого значения и продолжил спать.

Я ненавижу свои сны.[/b]