Пробуждение.

Пожалуй я опущу подробности трех месяцев, что я провела в больнице. Это было вполне сносным, если не считать, что меня и там не оставили в покое. Вечно мне вкалывали успокоительное и заставляли спать, когда я только просыпалась и брала в руки книгу. Тьфу, аж противно. Эти медсестры с улыбкой подходили к моей постели из раза в раз и с явным сладостным наслаждением вырывали Гамлета у меня из рук. Будто отбирали кусок хлеба у изголодавшегося старика или луч света у человека, что давно не видел неба. Чертовы демоны. Вспоминать больно. Но потом меня выпустили и я вернулась в пустую квартиру. Я не помню, уж больно давно со мной это было. Матери дома как всегда не оказалось. Ничего необычного. Я лишь помню, что ужаснулась, поглядев на свое отражение в зеркале. Что они со мной сделали? Былая школьная красавица будто испарилась. Обтянутые кожей кости, впалые скулы, проглядывающие ключицы, синяки под глазами, в прошлом, прекрасного голубого цвета, теперь их цвет от пыли не отличался, а мои прекрасные, длинные волосы, что обрамляли лицо фарфорового оттенка теперь стали лишь пучком сена. На реабилитацию уйдут месяцы. Быть может тогда меня охватил ужас, но я совладала с собой, когда в дверь позвонили. Я долго стояла, думая, стоит ли открывать. Открыла. Меня оглядели три пары глаз, полных жалости и отчаянья. Черт, почему снова?! Это чувство сумасшествия. На этот раз я сумела сдержать себя. В дверях стояла классная руководительница, староста и главный виновник торжества. (Вскоре я узнала, что именно Игорь побудил представителей школы отправится поздравить меня с выздоровлением.) Я пригласила их войти, но не подумала об угощении. Квартира долго пустовала и есть, конечно, оказалось нечего. Они позаботились и об этом. В дом они вошли с огромной корзиной. Печенья, конфеты, фрукты, соки, ягоды... Изобилие манящего запаха ворвалось в дом, тотчас же с открытием корзины. В былые деньки я бы даже носом не повела в сторону еды, когда на столе столько книг, но я три месяца не ела ничего. Тут уж не удержаться. Они долго сидели на кухне, пили чай, ели печеньки, болтали о моем выздоровлении и скором возвращении в школу. Щебетать-то они горазды. Староста и классная трепались без перебоя, а мы с Игорем молча грызли печенье. Когда прошло достаточно времени, чтобы меры приличия позволяли вышвырнуть этих любительниц потрепаться из дома я так и сделала. Игорь настоял на том, чтобы остаться. Да я и сама жаждала распросить его обо всем том, что произошло в день, когда меня забрали. Выпроводив незваных гостей мы направились на кухню. Только переступив порог комнаты меня одарили объятьями, сокрушающими кости. Я была излишне поражена и хотела изничтожить его за такую фамильярность, но тело меня не слушалось. Я не могла и шевельнуться. Былая сила покинула меня. Мышцы больше не держали меня. Я будто парила в воздухе, но это чувство было напрягающим. В конце концов мне таки удалось вырваться из тисков. Но задать интересовавшие меня вопросы не было суждено. Одарять меня неожиданными и отчаянными вопросами видимо было его талантом. Я выбилась из сил, потеряв былую выносливость. Я устало рухнула на кухонный диван и покорно отвечала на заданные мне вопросы. Он говорил, что беспокоился, не знал, каково мне, девушке, которая ни с кем на контакт не идет, было находиться в больнице, где все строили из себя понимающих и добродушных ангелов. "Будто он все обо мне знает! Зазнаваться вот только не надо!" - было подумала я. Словно прочитав мои мысли он ответил, что понимает меня. Только он один знает, что мне пришлось пережить... "Бла-бла-бла" - думалось мне. - "Какая чушь! Даже я не все о себе знаю, чего уж там человеку, с которым пол года знакома." Видимо он был телепатом. Словом, в тот день он решил поменять мое мировоззрение. И напоить отличным чаем, к слову. До этого я не думала, что кто либо может так понимать меня. Но ту фамильярность я ему так и не простила. Я слушала все, что он говорит только из вежливости. По крайней мере я убеждала себя в этом. Я уж было начала скучать, ибо во всем этом монологе я, на тот момент, смысла не видела. Силы совсем начали меня покидать и меня жутко клонило в сон, когда он сказал мне...