а иногда я пишу без начала и конца

Черная-черная,вязкая жидкость стекает с них.
С каждого, кто ступает по этой улице, району и городу в целом.
А может стране. Или миру. Не знаю. Я нигде не бывал, да и не особо хочется.
Не хочу удостоверяться в догадках.
- Доброе утро, - мимо проносится девочка в форме, я устало растягиваю губы и бурчу ответное приветствие. Надо же. Такая мелкая, а уже столько грязи оставляет за собой.
С какого она класса?
Седьмого?Шестого?
Я почти слышу как грязь шлепается с ее пальцев на только вымытый пол. Крепко зажмуриваюсь и несколько раз моргаю, дабы вернуться к нормальному человеческому обзору.
В такой момент главное не думать не о чем, кроме рутины.
Так проще обмануть глаза.
Звенит звонок. Торопливо сдергиваю ключи со стенда и сбегаю вниз. На первом этаже как-то рефлекторно стараюсь не переключаться на свое ненормальное зрение. Вероятно, по той же причине, что связана с моей оседлостью.
Увидеть второклашку с текущей из глаз грязью мягко говоря подорвало бы мою шаткую нервную стабильность.
А если их еще и около восемнадцати, да еще и дышащих говорящих...
Я тряхнул головой и дернул дверь. Куча детских лиц столпилась у входа, преграждая путь к классному руководителю и журналу.
Молодая женщина приветливо улыбнулась и кивнула на библию всея класса:
- Нужен?
- Не помешало бы. - проговорил я, осматривая детей на наличие подготовки к предмету.
- Саша, дневник!
Малец только подбежавший к полусформировавшимся парам, дернулся обратно в сторону своих вещей.
- Дети по парам встали! Быстрее.
Через минуту я возглавлял нестройный марш школьников на второй этаж в заветный кабинет.
Короткое приветствие и посторонние мысли исчезают до следующего звонка. Урок начался.
Спустя четыре часа за последним учеником закрывается дверь и взгляд слепо утыкается в мерцающий экран ноутбука. Пальцы пробегают по клавиатуре в последний раз. Огонек гаснет. За ним следом и подсветка доски. Еще пятнадцать минут и железные двери выпускают меня на морозный воздух.
Из последних сил держу зрение обычным. Хотя бы до забора школы. Еще немного.
У ворот выдыхаю и едва не закашливаюсь от столкновения лицом к лицу с прохожим.
- Что, закончили? - улыбается мужчина. Черные брызги изо рта едва не попадают мне на лицо. - Ну, до завтра!
Стараясь не кривиться, распознаю в нем охранника:
- До свидания. - уставившись себе под ноги, быстро прохожу.
Отвратительно.
Быстрее. Быстрее домой.
В детстве я часто плакал. Зрение перестраивалось от любого колебания в настроении и мне приходилось не легко.
Сначала я задавал вопросы, но видя испуганные глаза матери и окружающих быстро понял, что это ненормально.
Наверное я не с того начал. Надо было сказать возраст или точную дату или событие перевернувшее жизнь.
Но их не было.
По крайней мере в моей памяти.
Единственное, помню, что сначала видел мало. Человек двух-трех. Не больше.
Потом, как можно догадаться, пошло по нарастающей.
Липкие вяло хлюпающие они преследовали меня даже во снах.
Так что бессонница полностью поработила меня в возрасте десяти лет.
В четырнадцать я едва не накинулся на свою мать с перочинным ножом, пришедшую ко мне с лекарством посреди ночи. Тогда я впервые понял, что идеальных людей нет. К зеркалу я не мог подойти год, умудряясь справляться без него.
Но все-таки мне пришлось себя перебороть. Я и так был слишком дерганный, а разбивать каждое попавшее на глаза зеркало или витрину...за такое прямая дорога в желтый дом.
Что удивительно зеркало мне не показало... ничего.
Сколько я не переключался на истинное зрение внешность не менялась.
Я знал, что здесь что-то не так. Я далеко не святоша. А с примерных образцовых людей этого дерьма лилось в два а то и три раза больше.
Я долго бился над этим вопросом, в итоге решив отодвинуть его на второй план, отбрехавшись, что мозг якобы меня бережет от такого потрясения.
Но ответ и на то,откуда это все взялось, в принципе не находился.
Так что мне пришлось взяться за ум. А точнее за силу воли и устаканить расшатанные нервы.
К университету все перестали считать мои странности, и я сам уже стал почти образцовым, закончив школу с серебряной медалью.
Тщательно все обдумав, я решил податься в учителя, заметив, что обычно у детей гораздо меньше этой дряни, а иногда и не бывает вовсе. Особенно лет до девяти.
Не сказал бы что мне эта работа нравилась, однако в итоге грязи выходило и вправду в разы меньше, если бы я допустим работал в какой-нибудь вшивой конторке и принимал посетителей.