Моя история.

В голове моей каша, которую я начинаю есть ложкамивилками и всем тем, что может вызвать у меня аллергию. Она тянется как сопли, как фата невесты на венчании и как хвост кометы. Ведь в моей голове живут тысячи звёзд и планет. На каждой из них кто-то одинок. Некто плачет, кричит, завывает. Пронзает мою душу скрипящими звуками расстроенной виолончели у неумелого артиста. На дне моей головы воронка, она тянет и тянет всё внутрь. Я не могу сдержать её рвение — растерзать всё и всея на мелкие части несчастья. Часы-то тикают. Это бомба замедленного действия. Я лишь оглянусь, и уже идеалы летят на воздух и горят ярким пламенем. Такое пламя Бог видел лишь в 45-ом и то, не всегда это нормально. Я боюсь заглянуть в зеркало и встретится с глазами, от которых меня рвёт и коробит. Моя личина еще не обличена во всеоружии. Я не террорист-смертник на ярмарке тщеславия и не хочу искать себе жизнь от которой мне будет только хуже. Но если я приму себя, что станет от этого? Мои тараканы наконец объявят демократию, но что толк от демократии, когда режима нет и власти, по сути, тоже. Одиночество в этом мире почти меня уничтожит, или нет. Найти секрет счастье удаётся лишь за закрытой дверью. Но я не Алиса, и Льюис Кэрролл не нарисует мне красивое платье. Поцелуи воздушные не придумываю сама на расстоянии, а если и есть что-то, то скорее всего погасло. Масло в огонь подливаю сама и сама себя убиваю. Какая длинная и нудная сказка как шарманка, что гоняет по кругу мелодии и куколок на сцене. И это наша система, смешно. Если б не было так грустно, то можно было бы ноги в песок опустить, накрыть голову и думать о главном. Но глава совета явно не будет оправдан за растление нравов. Так и тлею я. Разучилась думать. Что может быть хуже клубка ниток вместо горла и пуговиц вместо глаз? Глаз-алмаз как-то раз без прикрас попал в цель и пропал. Как яблоки, что лежали на столе поздней осенью. А что потом? А потом мы себя превозносим, чтобы оправдать то, чего не было и не будет вовсе. Я ведь такая, что душу и ветер, и крылья уносит. А в голове моей ночь и сырая, холодная осень.