А когда — когда-нибудь — как в воду И тебя потянет — в вечный путь, Оправдай змеиную породу: Дом — меня — мои стихи — забудь.
Знай одно: что завтра будешь старой. Пей вино, правь тройкой, пой у Яра, Синеокою цыганкой будь. Знай одно: никто тебе не пара — И бросайся каждому на грудь.
Ах, горят парижские бульвары! (Понимаешь — миллионы глаз!) Ах, гремят мадридские гитары! (Я о них писала — столько раз!)
Кто из них оставил ему лазейку, бесполезно теперь гадать.
Он приходит. Садится. И шепчет: зенки подымите-ка, вашу мать, на меня. Что-то счастливы вы не слишком, даже Май, и тот помрачнел. Ну, смелей, рассказывайте, братишки. Кто душил? Кто стоял на дне этой ямы, когда вы её копали? Кто командовал? Кто тащил? Август, хватит реветь, не позорься, парень, выключай-ка сложные щи, всё равно не поверю, что был не в курсе. Хорошо, что все собрались. Подойдите ближе -- брат не укусит, брат готовит другой сюрприз.
Первым падает Март, некрасиво, на бок, обхватив руками живот.
Истеричный Декабрь визжит, как баба.
Август плачет. Ноябрь пьёт напоследок из мятой и ржавой фляжки свой отвратный дешёвый ром -- тянет время, как может, но тоже ляжет, вслед за Маем и Сентябрём.
Хладнокровный Январь только после третьей оседает в сугроб. Июль и Апрель закрывают глаза, как дети, будто это спасёт от пуль.
"Лучше целься, держи пистолетик ровно" -- ржёт Июнь, но во взгляде -- страх.
Вся в калиновых каплях, листвой багровой истекает Октябрь. Сестра. Чуть заметно дышит, но постепенно остывает. Темнеет взгляд. На лице не тают белые перья победившего Февраля.
Теле-СМИ сговорились -- молчат о бойне на поляне в темном лесу. Все синоптики блеют в эфир "спокойней", факты путают, чушь несут. В соцсетях некий дурень спамит коротким сообщением на стене: Запасайте консервы, дрова и водку. Впрочем, можно уже и не.
- Суть в том, что ты разбила моё чертово сердце. - Девушка с меньшим самоконтролем, - сказала Аманда, поигрывая теннисной ракеткой, - разбила бы твою чёртову башку!
"Мне известно, что тебе около сорока, выглядишь ты на тридцать, думаешь, будто тебе не многим больше двадцати, а поступаешь так, якобы тебе всего лишь десять."
