Об любовных переживаниях

(Садится.)

Я веду записи с шестнадцати лет (на самом деле, в пятнадцать, но я их сжёг перед неудачной попыткой повеселиться с высотой). Однажды, я поклялся никогда не смотреть их и никому не давать их смотреть. Так и получилось... до прошлой недели. Я открыл узкую, полным исписанную и исчёрканную тетрадь и начал читать. Ни одна книга мне не была интересней моей собственной.

(Тяжелый и продолжительный вздох.)

Вина... вина на мне, что я прочитал её рано, вина на мне и на моих не изменившихся детских изречениях. Они так по-детски милы, так наивны, так несущественны, но так скорбны, так печальны, так глупы. Тысячи слов, повторяющихся раз за разом излучали тоску и странные старые воспоминания. Прошло лишь четыре года, но мне кажется, что они где-то далеко летают по воздуху, который местами заполняет пустоту в моей голове.

Но после трёх страниц, я понял, что я начинаю смотреть на них... Мои подростковые изречения нагло позаимствованы из чужих уст, из чужих фильмов, из чужих цитаток вконтакте. Вода! одна вода! Вот, тысяча... две тысячи, – беру другую тетрадь – три тысячи повторяющихся мыслей... И через каждое новое слово, я понимал всё лучше моё желание. "Она не любит меня!", "Почему она мне не отвечает?", "Что я делаю не так?", "Что б я сдох, меня ненавидят!"

Желание росло, пока, однажды, меня не выперли пинком из колледжа, в котором я учился во время письма этих записей. Тетрадь кончилась словами "тупой безвольный кусок мяса, как же я тебя ненавижу!" – буква "у" криво оттянута вверх, а "иж" размыто не то слюной, не то слезами.

Ранимый мальчик обрёл подобие одиночества, с трудом получил военный билет и попёрся работать. Его слёзы, тоска и жалобы в тетрадках с кожаными обложками постепенно стихали, пока вовсе не свелись к "я прочитал это, мне густа" или "я посмотрел это, мне не густа" или "сиводня я поел торт, он мне не густо́ – жирный".

(Отводит взгляд.)

Почему, когда человек молод, он не хочет видеть себя со стороны? Глупости и трусости, лишь тоска... все эти размышления, любовные переживания, стихи, писанные на рассвете были лишь выражением желания, сильного желания... желания приготовить одногруппницам фирменный плавленный сыр.