Личный дневник интроверта

После моего возвращения в больницу я решила сдаться. Я поверну назад на полпути и знаю, что поступаю неправильно, но не могу по другому. Я могу ненароком причинить боль своим близким. Просто уйду на время, пока мать успокоится. Уеду из города прямо сегодня. Не думаю, что она будет против. У меня был солидный козырь в этом деле. Когда то мне пообещали новую квартиру на восемнадцатилетие, но разрешили пользоваться в безвыходных ситуациях. Далековато ехать, но чем дальше тем лучше. Думаю, что мать меня даже поощрит за примерное поведение и не будет трогать моих друзей. Лучше слушаться ее сейчас, ведь в ее руках не только моя жизнь. Я пошла за выпиской и была уверенна, что за символическую плату мой врач сдастся и оставит в секрете мой уход. Я была еще не совсем здорова и таки больше похожа на призрака, но сейчас не время об этом думать. Все случилось как я и планировала. Меня заочно выписали и я тихо ушла. Ошиблась только вернувшись домой. Возле подъезда я встретила того, сами знаете кого. Игорь очень удивился увидев меня возле дома. Я ведь еще каких-то три недели назад чуть не умерла. Мне пришлось говорить ужасные вещи. Я плела ему о том, что моя мать не имеет отношения к тому, что со мной случилось, о том что я уезжаю и скорее всего никогда не вернусь, что будет лучше если я уеду. Когда в конце скандала он наконец спросил, куда же деваться ему, то я со слезами на глазах сказала, что он мне не нужен и никогда не был нужен. Я говорила, что лишь использовала его. "Прости, прости, прости! Я позже тебе все объясню. Так будет лучше, если ты не будешь меня искать." - я бесполезно проигрывала эти строки в своей голове. Мне было не легко так говорить о наших чувствах. Он вытащил меня изо мрака, а я так поступаю. Игорь посмотрел на меня глазами полными горечи и боли. Я в тот момент ненавидела себя за сказанное. Он лишь обнял меня и с чувством, что это наша последняя встреча печально ушел. "Какая же я тварь. Как я могу так издеваться над ним? Почему всё так обернулось. Может быть я и вправду уже не вернусь. Мне некуда возвращаться." - я долго думала об этом собирая вещи. Моя сумка вместила немного и мне лишь оставалось брать только необходимое. Войдя на кухню я увидела теплый ужин и разрыдалась. Как все ужасно происходит, мне так жаль. Я бы осталась здесь, но это погубит всех, кто мне дорог. Я вынуждена.

Дальше всё шло все лучше и лучше. Меня перевели в обычную палату, хоть и в одноместную. Я выздоравливала и чувствовала себя хорошо, могла нормально читать и казалось бы все отлично, но меня волновало, что куда бы я не пошла Игорь всегда был рядом. Он не оставлял меня ни на минуту, будто боялся, что меня тут же заберут. Он старался улыбаться изо всех сил, но глаза были печальными. Я много раз спрашивала, что происходит и почему он так грустит, но в ответ я получала лишь то что хотела слышать: "Все отлично. Ничего не случилось. Главное, ты цела." Но это было неправдой. Что-то не так. И он боится мне это сказать. Ладно, не считая настроения Игоря у нас почти наступила утопия, но случай с Мелисой дал о себе знать. Внезапно, во время прогулки в сквере больницы ко мне подошел парень и спросил время. Пока я доставала часы он ударил меня по голове и очнулась я не пойми где. Место было знакомое и пахло там как дома, но это не моя квартира. Далее случилось то, чего никто не мог ожидать. Меня оставили в прихожей и просили подождать. В комнату вошла женщина и не показывая лица, жестом пригласила меня в столовую. Это место и женщина расставили все на свои места. Столовая оказалась моей бывшей игровой комнатой. В этом доме я жила в детстве. Это был маленький особнячок маминого первого мужа. Моего отца, которого я в жизни не видела. Женщиной была моя мать. Я онемела от внезапности. Дав мне некоторое время, чтобы подумать она ясно все изложила. Моя мать была чудовищем. Это она заточила меня в ту больницу сославшись на старую детскую болезнь. Все из-за того, что я плохо себя вела. Это она вторила мне свою философию о том, что доверять людям нельзя. И тогда, когда я ушла в лес она поняла, что теряет полный контроль надо мной. Она уехала, подумав, что все равно дом у озера пустует, можно и в место поприличней перебраться. А отсюда ей проще будет вести дела. Да уж, а все из-за того, что я завела друзей. Она сказала, что сюда позвала меня (если слово "позвала" сюда подходит...) для того, чтобы лично разъяснить происходящее. Услышанное повергло меня в шок. Оказалось, что я наследница всего этого особняка и приусадебной территории. Стоит ли говорить, что площадь этой территории нужно измерять в сотнях тысяч условных единиц? Думаю нет. И пока мне не исполнится 18 лет, все принадлежит ей. Частично. Решив перестраховаться мать хотела, чтобы я заранее отказалась от наследства и от идеи иметь друзей, а уж тем более парня. Она должна была быть уверенна, что когда придет время подписать бумаги, я не откажусь или не сбегу с возлюбленным. Я лишь смогла ответить, что согласна на все ее условия. Больше мне сказать было нечего. Если она устроила мне трехмесячный отдых в аду, то Игорь в опасности. Мало ли что эта сумасшедшая может выкинуть. Лучше молча повиноваться и все будет хорошо. Лишь бы она меня отпустила и дала все объяснить. Мать сказала мне, что я могу остаться пока что в больнице, ведь мне не настолько лучше, чтобы я могла самостоятельно жить, а уж потом приказала мне вернуться в квартиру и учиться...

Шли недели и ничего не менялось. Силы ко мне не возвращались, я была всё так же хрупка, как и раньше, никто не пришел за мной и я было подумала, что Игорь ошибся и все наладится. Мы заживем спокойной, счастливой жизнью и никто не будет мешать. Бывали дни, когда я открывала глаза лишь благодаря этой мысли, ведь я не поправлялась. Напротив, мне становилось хуже. Мать Игоря приезжала осмотреть меня и сказала, что полностью восстановиться я уже не смогу, но до такой степени с моей болезнью дойти не должно было. Просто должна была истончиться кожа и я потеряла бы вес. Немного, всего пару килограммов. Но не тринадцать же! Теперь каждый раз, когда мне было холодно, то можно было слышать легкий стук. Костей. На это было страшно смотреть. Я не могла встать и Игорю приходилось сидеть рядом все свое свободное время. Конечно же его очень угнетало мое состояние и теперь с каждой неудачной попыткой самостоятельно встать, боль в его глазах становилась все сильнее. Я нарочно улыбалась, когда хотелось кричать изо всех сил. Я не могла еще больше мучить его. Мы оба были на пределе. Несколько раз он предлагал мне поехать в больницу, но я отказывалась. Я боялась, что там и останусь, на этот раз. Но все же этот день настал. Утром, когда я завтракала, то попросила Игоря помочь мне достать фотографии с верхней полки. Я настояла, чтобы он только держал стул. Мне все же хотелось нормальной жизни, я просто должна была почувствовать, что значит стоять на своих двоих. Вы не представляете, каково то чувство, когда ты ощущаешь фактуру пола под своими пальцами. Эта радость, буквально стоила мне жизни. Когда я доставала альбом, то подскользнулась и упала. Видимо потеряла сознание. Не помню ровным счетом ничего до того, как очнулась в реанимации. Малейшая шалость и слабость привела к таким разрушительным последствиям. Куча трубок, пищащих приборов, капельниц. Там я пролежала примерно четыре дня с момента, когда проснулась. Но меня радовало одно. Когда в палату вошла медсестра и сказала, что раз уж я быстро поправляюсь, то меня сегодня переведут в отделение реабилитации, она дала мне ее. Книгу. Гамлета. Того самого, которого у меня отбирали тогда. И когда я спросила, где она его взяла, медсестра сказала: "Он сидит там. Две недели. Уже четыре дня, что ты очнулась он не дает мне нормально дежурить и то и дело просит пустить сюда. Когда я спросила, что могу сделать, то он попросил отдать тебе Гамлета, когда тебе можно будет читать." Мысли нахлынули на меня так, что я сама их толком разобрать не смогла, но одну я запомню надолго: "Спасибо."

Затем слова лились рекой. Он говорил о том, что в больничной аптеке видел моего врача, который и прописывал мне все эти бесконечные успокоительные и теперь знает, что мне пришлось терпеть из-за него. Оказалось, что этот врач действовал по просьбе какого-то человека. По телефонному разговору Игорь понял, что говорил этот горе-лекарь с женщиной, которую называл Мелисой. Это странное имя показалось мне знакомым. Я несколько раз слышала его в детстве, но уже не помню где. Врач говорил с Мелисой обо мне. Сказал что мне удалось уйти после трех месяцев, но вскоре он найдет повод вернуть меня. Вдруг в глазах потемнело. Мне придется вернуться в тот ад. Спать и днем и ночью и потерять осколки своей красоты не хотелось бы. Страх тут же сковал меня. Я начала дрожать и слезы снова омыли мои щеки. Я выглядела жалко, но теперь меня это не волновало. Только вернувшись домой и найдя человека, которому бы могла доверять меня затягивает в ад. Я конечно много натворила и нет человека, которому я бы не отравляла жизнь, но такого кошмара я второй раз не заслуживаю. Уж слишком. Все страхи и волнения, конечно отражались на моем лице. Когда я пришла в себя и вновь смогла контролировать эмоции, то поняла, как сильно хочу есть. Я ведь еще не совсем выздоровела. В попытках встать я чуть не переломала себе все ноги. Мышцы и моя былая сила действительно покинули меня. И как же мне теперь защищаться? Что делать, если вернусь в школу? Как же ужасно. Я никогда не забуду тот день. День, когда моя жизнь рухнула и в то же время началась. Добраться до еды самостоятельно у меня так и не вышло, но за то, когда Игорь передал мне мою тарелку, то я наконец, спустя 3 месяца смогла попробовать настоящей еды. Как прекрасно то чувство. И после завтрака, когда все улеглось я наконец решила, что просто так сидеть сложа руки нельзя. Мы ведь знаем, что тот самый врач придет за мной. Может быть не сегодня и не завтра, но рано или поздно это случится. Должны же мы что-нибудь сделать...

"Всего лишь сон, ничего больше, это был просто сон!" - я бесконечное количество раз повторяла это и ничего не менялось. Тихий ужас накатил и я не смогла совладать с собой. Ни уговоры, ни объятия, совершенно ничего не могло меня успокоить в тот момент. Игорь очень старался сделать хоть что-то, но слезы текли сами по себе, а отчаяние и жуткий страх продолжали наседать. Слова попросту не доходили до меня. Меня шокировал этот сон. Я не хотела верить в него."Единственный кому я сейчас доверяю сидит рядом и пытается меня утешить. Не может же он меня предать. Невозможно. Только не сейчас, когда он мне так нужен. Это не может быть правдой." - я изо всех сил пыталась отстранить горестное чувство предательства. Все инстинкты, которые были в меня заложены так и кричали о прежнем одиночестве. Подсознательно я хотела вернуться в свой угол и плакать в темноте. Но я ведь хотела измениться и отступить сейчас из-за ужасного сна было бы неправильно.
В итоге всего я решила просто спросить у Игоря о том, что меня сейчас больше всего волновало. "Скажи, ты ведь не бросишь меня одну?" - я до сих пор помню, как сквозь слезы еле выдавила эту фразу. Сначала он не ответил, а лишь еще сильнее обнял меня. Затем спустя две минуты он промолвил: "Никогда." Не знаю почему, но эта фраза успокоила меня и заставила расслабиться. Слезы остановились, а ненавистное чувство предательства отступило. Теперь, когда я уверенна в нем мне спокойно. Беспокоился лишь Игорь. Он никак не мог понять, почему я плачу и что послужило причиной для столь внезапного вопроса. Я рассказала ему свой сон и он ужаснулся. До этого сны мне вообще не снились. Мне в новинку был бы любой сон, но он этого не знал. Потом он стал объяснять, что знает почему мне приснился этот странный сон и кто меня предаст...

"Ты мне очень дорога. Я это понял, когда не мог видеть тебя так долго. Не исчезай так больше, пожалуйста." - сказал он. "Что простите?! Да какого черта тут происходит? Я снова сплю? Или еще в больнице? Все ясно, видимо на меня так успокоительное действует. Передоз наверное..." - мысли успокаивающе бежали, сменяя одна другую и раз за разом доказывали мою правоту. "Это всего лишь сон..." - снова и снова умиротворяюще произносил мой внутренний голос. Но это был не сон... Я поняла, что он действительно любит меня. Нельзя отвергать чувства людей. Даже если мне нечем ответить. Ни к чему расстраивать его. И может быть, когда нибудь мне будет чем ему ответить. Тогда же я просто ответила: "Хорошо, больше не исчезну." Я ведь пытаюсь измениться. Нельзя доставлять боль людям. Иначе они доставят ее мне. Я была еще очень слаба после больницы и поэтому начала потихоньку засыпать, когда поняла, что нельзя просто так оставлять человека у себя на кухне. Но было уже очень поздно. Я израсходовала весь запас своей энергии и бросила отчаянные попытки борьбы со сном.
Проснулась я уже в своей комнате. На прикроватной тумбочке лежала записка: "Доброе утро. Надеюсь, что тебе уже лучше. На столе я оставил завтрак. Я сделал самое вкусное, что мог из того, что было дома. Будь осторожнее. В школу можешь не идти. Тебе дали две недели отлежаться, а до выпускных еще достаточно времени. Я скоро приду. Мне нужно сходить в аптеку, а то ты без нужных лекарств совсем ослабеешь. Конечно же наши оригинальнейшие врачи позабыли дать тебе рецепт на нужные таблетки. Я совсем не удивлен. Моя мама врач, поэтому можешь об этом не волноваться. Отдохни немного и не вставай, пока я не вернусь. Ключи я взял на тумбочке. А и еще одно. Я люблю тебя." Я начала привыкать к заботе. Теперь меня это не раздражает. Все же я последовала его совету и легла отдохнуть. Когда я была в больнице я совсем не спала по настоящему, совсем отвыкла от мягкой постели, от своей комнаты. Пожалуй забота - это не так уж и плохо...
Я снова уснула. Мне снился странный сон. Я плакала в темном углу. Не было никого и ничего вокруг. Темнота и боль. Вдруг вдалеке показался свет. Я пошла в ту сторону и все вокруг меня вспыхнуло ярким пламенем, а за ним стояли толпы людей. Они указывали на меня пальцем и с ужасом кричали. В их глазах горел страх. Они боялись... меня? Нет, я ведь просто человек. В миг все вокруг потухло и на мгновенье осталась только я, но вскоре пришел какой-то человек. Он дал мне руку, помогая встать, а я доверилась. В итоге наткнулась на нож. Он ударил меня ножом в живот, а затем медленно распарывал его вплоть до ребер. Хоть это был и сон, но боль я чувствовала настоящую. Затем он бросил меня, оставив нож в животе и уходя сказал: "Нельзя доверять никому. Вот так просто тебя можно предать". Я проснулась в холодном поту от собственного крика...

Пожалуй я опущу подробности трех месяцев, что я провела в больнице. Это было вполне сносным, если не считать, что меня и там не оставили в покое. Вечно мне вкалывали успокоительное и заставляли спать, когда я только просыпалась и брала в руки книгу. Тьфу, аж противно. Эти медсестры с улыбкой подходили к моей постели из раза в раз и с явным сладостным наслаждением вырывали Гамлета у меня из рук. Будто отбирали кусок хлеба у изголодавшегося старика или луч света у человека, что давно не видел неба. Чертовы демоны. Вспоминать больно. Но потом меня выпустили и я вернулась в пустую квартиру. Я не помню, уж больно давно со мной это было. Матери дома как всегда не оказалось. Ничего необычного. Я лишь помню, что ужаснулась, поглядев на свое отражение в зеркале. Что они со мной сделали? Былая школьная красавица будто испарилась. Обтянутые кожей кости, впалые скулы, проглядывающие ключицы, синяки под глазами, в прошлом, прекрасного голубого цвета, теперь их цвет от пыли не отличался, а мои прекрасные, длинные волосы, что обрамляли лицо фарфорового оттенка теперь стали лишь пучком сена. На реабилитацию уйдут месяцы. Быть может тогда меня охватил ужас, но я совладала с собой, когда в дверь позвонили. Я долго стояла, думая, стоит ли открывать. Открыла. Меня оглядели три пары глаз, полных жалости и отчаянья. Черт, почему снова?! Это чувство сумасшествия. На этот раз я сумела сдержать себя. В дверях стояла классная руководительница, староста и главный виновник торжества. (Вскоре я узнала, что именно Игорь побудил представителей школы отправится поздравить меня с выздоровлением.) Я пригласила их войти, но не подумала об угощении. Квартира долго пустовала и есть, конечно, оказалось нечего. Они позаботились и об этом. В дом они вошли с огромной корзиной. Печенья, конфеты, фрукты, соки, ягоды... Изобилие манящего запаха ворвалось в дом, тотчас же с открытием корзины. В былые деньки я бы даже носом не повела в сторону еды, когда на столе столько книг, но я три месяца не ела ничего. Тут уж не удержаться. Они долго сидели на кухне, пили чай, ели печеньки, болтали о моем выздоровлении и скором возвращении в школу. Щебетать-то они горазды. Староста и классная трепались без перебоя, а мы с Игорем молча грызли печенье. Когда прошло достаточно времени, чтобы меры приличия позволяли вышвырнуть этих любительниц потрепаться из дома я так и сделала. Игорь настоял на том, чтобы остаться. Да я и сама жаждала распросить его обо всем том, что произошло в день, когда меня забрали. Выпроводив незваных гостей мы направились на кухню. Только переступив порог комнаты меня одарили объятьями, сокрушающими кости. Я была излишне поражена и хотела изничтожить его за такую фамильярность, но тело меня не слушалось. Я не могла и шевельнуться. Былая сила покинула меня. Мышцы больше не держали меня. Я будто парила в воздухе, но это чувство было напрягающим. В конце концов мне таки удалось вырваться из тисков. Но задать интересовавшие меня вопросы не было суждено. Одарять меня неожиданными и отчаянными вопросами видимо было его талантом. Я выбилась из сил, потеряв былую выносливость. Я устало рухнула на кухонный диван и покорно отвечала на заданные мне вопросы. Он говорил, что беспокоился, не знал, каково мне, девушке, которая ни с кем на контакт не идет, было находиться в больнице, где все строили из себя понимающих и добродушных ангелов. "Будто он все обо мне знает! Зазнаваться вот только не надо!" - было подумала я. Словно прочитав мои мысли он ответил, что понимает меня. Только он один знает, что мне пришлось пережить... "Бла-бла-бла" - думалось мне. - "Какая чушь! Даже я не все о себе знаю, чего уж там человеку, с которым пол года знакома." Видимо он был телепатом. Словом, в тот день он решил поменять мое мировоззрение. И напоить отличным чаем, к слову. До этого я не думала, что кто либо может так понимать меня. Но ту фамильярность я ему так и не простила. Я слушала все, что он говорит только из вежливости. По крайней мере я убеждала себя в этом. Я уж было начала скучать, ибо во всем этом монологе я, на тот момент, смысла не видела. Силы совсем начали меня покидать и меня жутко клонило в сон, когда он сказал мне...

Когда я открыла глаза, то не понимала где нахожусь. Что я вообще делаю. Все в этой комнате было мне чуждо. Белые стены, странная кушетка и женщина с пепельными волосами, которая странно глядела на что-то позади меня. Я попыталась встать, но эта попытка оказалась тщетной. Будто меня что-то удерживало. О, видимо одеяло, которое кто-то излишне заботливо заправил за угол кушетки. Когда женщина обратила внимание на меня в ее глазах была жалость. Черт возьми, да почему снова?! Еще одно испытание? Что тут происходит, где я, что это был за кошмарный сон, почему я "привязана"? Тысячи мыслей за одну секунду пронзили мою голову. Женщина неподвижно стояла в другом конце комнаты и продолжала с беспокойством осматривать объект за моей спиной. Наконец мне удалось высвободиться из этого "плена" и я заметила, что нахожусь в медпункте. Множество лекарств лежали на столе позади меня. Еще там сидел Игорь, классная руководительница и староста. Я спросила что здесь происходит, но никто мне не ответил. Лишь Игорь с горестью смотрел на меня. Я сошла с ума? Что здесь происходит. Спустя минуту классная руководительница встала и подошла к медсестре. Они говорили о чем-то, но я того не слышала. Потом они попросили старосту выйти и стали объяснять, что я тут делаю. Все было как в том сне. Я будто от третьего лица наблюдала за происходящим. Они сказали, что я больна. У меня что-то не так с головой. Много букв. Я упала в обморок на уроке и они отнесли меня сюда. Моя мать отказалась сюда ехать, сославшись на то, что я уже взрослая, а она уехала из страны. Больше родственников у меня не было. Живых. Я чувствовала, что они врут. Они как минимум что-то недоговаривали. В медпункт вошел врач. Он напомнил мне о тех временах, когда в детстве меня забрали на скорой из садика. Только он постарше уже стал. Неужели Антошка-картошка? (Так он попросил называть себя всех детей, а когда они грустили нам говорили, что картошка сейчас всех развеселит. Но это было так давно...) Он смотрел на меня с той же жалостью, что и все присутствующие. Как же я ненавидела себя за это. Я снова почувствовала ту боль, что и тогда, на уроке. Стало страшно. Я встала и направилась к выходу. Дальше все как в тумане. Ничего не помню. Рассказать точно не смогу. Этот день был самым ужасным за всю мою жизнь. Все вокруг меня жалели. Хотелось убить, порезать, расчленить каждого, кто на меня так смотрел. Я чувствовала сумасшествие, которое бежало по моим венам, пока я спала. Но я была благодарна, за то, что мне позволено думать...

Во время уроков я старалась во что бы то не стало продолжать вести себя как подобает обычной школьнице и порядочной девушке. Моим истинным желанием в те секунды было лишь провалиться сквозь землю, забыться в строках очередной книги, засесть в интернет кафе и пробыть там весь день. Там то меня не тронут. Никто. Я хотела исчезнуть. Но это слишком легко. Как я уже говорила, я много ошибок наделала. Искупление. Вот что мне нужно. Я буду приветливой. Я буду обычной девушкой. Никто не будет даже подозревать о том, что я скрываю внутри себя. И вся та боль уже никогда не выйдет наружу. Я стану сильной. Сильной душой. В тот момент я наконец признала себя, как личность, как человека. За одно только желание измениться я была готова отдать все на свете. Прозвеневший звонок вернул меня на землю и ко мне обратился Игорь. Я почти ничего не понимала. Он бормотал что-то неясное о прощении. Да, точно. Он просил прощения. Его слова будто не доходили до меня. Что-то странное творилось. Вокруг меня собрались почти все мои одноклассники. Мне стало страшно. "Чего они от меня хотят?" - эта фраза миллионы раз пронеслась у меня в голове. Они все очень много говорили. Просили прощения. "Что я сделала не так?" - снова спросил внутренний голос. Осколки этой фразы серьезно меня задели. Наконец, когда я поняла, что все те люди думали и говорили о том дне, когда я так внезапно исчезла, я ошатнулась. До этого никто и никогда не беспокоился обо мне. Это странное чувство. Очень странное. Я не знала как на это реагировать. Столько всего нового вдруг обрушилось на меня. Стало нечем дышать. Я попросила выйти и никто не ответил. Они продолжали извиняться и игнорировать меня даже после пронзительного крика, который я беспомощно издавала в надежде, что кто-то заберет меня отсюда. От этой толпы мне было не скрыться. "За что?! Почему?!" - и снова голос в моей голове отчаянно промолвил эти бессмысленные строки. И тут я открыла глаза...

Нет чувства прекрасней, чем теплый душ с утра. И кофе. И аниме. И книга. Много прекрасных чувств. Таких обыденных, но неповторимых. Может и вправду мне суждено измениться? Я думала много о чем в тот момент. В конце концов расправив рубашку и поправив юбку, я вышла из дома и направилась к автобусной остановке сквозь завесу морозного осеннего утра. Придя в школу я первым делом всех поприветствовала, что вызвало не мало паники в глазах всех присутствующих. Меня это не удивило. Я просто села на свое место с твердым желанием никого не пугать, хотя бы сегодня. Следом за мной с обеспокоенным взглядом в класс вошел и мой "напарник с большой дороги".
Естественно просто оставить меня у него не вышло, а впрочем как всегда. Наконец присев рядом со мной он секунду подождал, а потом со скоростью света выпалил миллион вопросов в секунду. Где я была, почему ушла тогда, почему был такой расстроенный вид, почему так приветлива сегодня, что такое произошло в целом, что вчера делала... Я даже слушать не успевала. Это начало раздражать и я уже будто отпустила вспять мечту о спокойствии и дружелюбии. Опустить руки тогда было легко, но сдаваться нельзя. Нужно просто сказать что нибудь. Хоть что-то. В итоге у меня получилось лишь выдавить скудную улыбку и ответить, что все хорошо. Это не на шутку всех поволновало, раз все вокруг в тот день так плясали вокруг меня...