Призраков приют.

Вчера я в первый раз ударил кого-то в школе за эти два года.
Стоит начать издалека.
Дело в том, что если в классе появляется изгой (далее - овца), просыпается мой инстинкт, и я начинаю его защищать, чтобы волки не загрызли.
И я отстаивал честь Лехи до какого-то момента. Я так каждого защищаю.
Но некоторые овцы, когда появляется новая жертва, могут, осмелев, возомнить себя волками.
Пока травили Леху - он ныл, мол, че вы на меня срываетесь.
Но вот начали троллить другого человека, и он сразу забыл о своем прошлом положении и подключился к ублюдкам.
И так осмелел, что решил неповинную девочку затроллить, и самой прекрасной фразой было:
- Вот ты сдала одноклассник_нейм, когда тебя в подворотне насиловать будут, я тебя не спасу!
Я так охерел, потому что не могу представить адекватного человека, который может такое сказать.
Когда он повторил это, я дал ему в щи локтем.
Ненавижу таких лицемеров. Овца должна знать свое место.

У вас было когда-нибудь такое, чтобы ваше отношение к человеку было подорвано, и вы резко менялись в поведении, становясь жестче?
А вот у меня так сейчас. Как будто мое тело и душа с хрустом кристаллизуются, а внутри - белые трещинки.
Джон, когда появилась в сети, рассказала о нехороших штуках, которыми она занимается - типа алкоголя и курения. Я это принял.
Но тут закрыли вк для Украины, так что я нашел ее в твиттере и написал туда. Она одобрила мою заявку в тви, и я получил доступ к ленте.
Она говорила, что многое может меня расстроить.
И расстроило. Это было больно. Моя голова опустела.
Мой Джон, мое солнышко, моя последняя надежда и причина не причинять себе вред, мой лучший друг...
Как будто все, что я делал и не делал из-за нее потеряло смысл.
Она катится по наклонной. Точнее, это происходило все время с момента, когда она поступила.
И в итоге стала заложницей моих ожиданий, а я - тираном, вписывающим ее в свои рамки.
Страшнее то, что я хочу вытащить ее со дна, но не уверен, потому ли это, что я за нее волнуюсь или потому, что снова хочу видеть ее такой, какой люблю.
Чувствую себя разбитым и грязным. Что-то внутри умерло. Что-то подтолкнуло меня к бездне отчаяния.
Все чаще вижу, что превращаюсь в сраного Икари Синдзи.
Бегу от реальности. От того, чем она стала.

Сегодня я не пошел в школу, поскольку не успел подготовить домашку. Так что решил сделать то, что очень давно хотел - пойти на нашу с Фюрером заброшку и просто погрустить. И вот, с пол-литром энергетика за сорок рублей я пошел туда.
Уже с моста я увидел, что на территории кто-то есть, спустился "официальным путем", увидел охранника какой-то конторки, которая располагалась совсем рядом, увидел, что за забором правда кто-то есть. Решил, что мне сейчас опять испортят вечер, но обошел по периметру этого здания (там была бетонная стена ниже меня и забор, так что я прокрался и подобрался к воротам. Теперь уже никого не было, и я прошел спокойно и залез внутрь. Пока я шел к лестнице, к выходу прошли двое парней, мы не обратили друг на друга внимание, просто разошлись. Я вышел с лестнице не на нужном этаже и увидел, что на маленькую будочку забирается какой-то человек, так что просто поднялся на четвертый этаж и зашел в заветную комнатку.
Скинул толстовку, достал банку и пачку ментоловых сигарет. Отогнул ушко, знакомый щелчок клапана и шипение. Фруктово-химический запах, не хуже берна. Открыл свои псто про Фюрера и куски переписки с Джоном, когда рассказывал ей о нем. Опустошив треть банки, закурил. Знакомый щелчок ментолового шарика в фильтре, прохладный вкус. Больше не чувствую никотина.
Позвонила мама, шепотом сказал ей, что на заброшке, и что все будет норм, но услышал женские голоса. Вскоре мимо моей комнатки прошли девочки, я вышел, они испугались, но я сказал им, мол, давайте вы гуляете, я гуляю, не мешаем друг другу. Они сделали комплимент моим волосам и спросили, почему я один. Сказал, что пришел погрустить. Вскоре они ушли, напоследок мы посмеялись, они спросили, пивас у меня в руке или энергетик, я сказал, что несовершеннолетний, и они сказали, что выгляжу на девятнадцать.
Каждая описанная мной сцена из воспоминаний явно представлялась, и на душе становилось все светлее.
Я выполз из своей темной комнаты и вышел на крышу. Сидел в оконном проеме и продолжал читать. Сердце начало наполняться теплом и капелькой грусти. На каждом участке крыши я что-то вспоминал. Но мне становилось легче. Затем совсем-совсем на крышу залез по вертикальной лестнице. Сидел и смотрел на город. Сначала - свесив ноги в сторону лестницы, но на территории заброшки у маленького здания были люди, так что я сел на пол.
Хотелось лечь, но все-таки надо было держать ухо востро. Грустная музыка баюкала мою боль, и та затихала. Вышел я с заброшки уже со светлой мыслью о том, как я счастлив, что Фюрер был в моей жизни. Больно все еще, конечно, но становится легче.
По пути домой зашел в тц посмотреть краску, меня поймали студентки мед колледжа, провели опрос про ВИЧ, предложили сделать анализ. Анализ у меня был отрицательный, но я видел, что есть пластиночки с двумя полосками. Мне мою пластиночку не отдали :с
А потом зашел в зоомагазин посмотреть на животинок, разговорились с какими-то людьми. В приподнятом настроении я пошел домой.
Псто за пятницу

Итак, я все-таки предложил подружиться этому пареньку.
Правда, зашел со стороны "бесит, наверное, что чучело вроде меня пытается с тобой подружиться?"
Но он сказал, что хорошо ко мне относится и мы можем дружить. Это было так здорово.
Теперь мы здороваемся за руку, а недавно он спросил, как мои дела, а я дал леденец. Осторожно пытаюсь узнать его поближе. Не помню уже, как люди в реальности сближаются. Но стараюсь говорить с ним. Может, завтра вкусняшку ему принесу. Или окарину покажу. Так странно. Так непривычно. Вот просто подружиться с человеком.
Но это здорово.

Вот знаете, есть в параллельном классе парнишка, который мне симпатичен.
Ни в каком романтическом смысле, просто нравится как человек.
Начну издалека. Я вернулся в старую школу, и большая часть мальчиков теперь учится в параллельном классе. И вот этот парниша тоже из параллели. И осенью его одноклассники начали меня дразнить опять про вскрытие вен. И тогда он сказал одному из них прекратить. И спросил:
- Почему ты такая бледная?
Это было так... мило.
Потом мы с ним сидели рядом на поэтическом вечере и заговорили про аниме. Я тогда сказал, что мы можем говорить не только на каких-то мероприятиях. И что я похож на конченого аутиста как иронично, но могу в общение.
- Я предпочитаю сам составлять мнение о людях.
Грустно и смешно - когда начинаешь привязываться к первому, кто сделал тебе добро. Только потому, что он тебя защитил. Выглядит как завязка аниме с яндере.
Я понял, что хочу... подружиться с ним. Ничего такого. Просто... дружить.
Это так странно.
Сначала строить свой маленький кокон, аккуратно обрезая старые отсохшие связи, избегать знакомств и приятельств, не давать себе привязываться, чтобы потом в конце года попытаться подружиться с парнем из параллельного класса.
Я совсем забыл, как знакомятся, доверяют, становятся друзьями.
Мы с ним стали говорить на репетициях последнего звонка. Когда он играл на пианино, я рассказал, как бросил свои музыкальные начинания, сегодня я показал ему соцсеть для анимешников, а он дал мне нюхательный табак. Странная штука. Ударила в нос ментолом, я стоял, приговаривая "ну нихера", а он стряхнул с моей руки табачную крошку, мол, хватит. Не подумал бы, что сейчас кто-то нюхает табак хд
Чувствую себя глупо. Еще больше боюсь, что он воспримет мои попытки задружиться как подкаты, а вот этого я совсем не хочу.
Хочу завтра ему сказать, мол, хочу дружить с тобой фриц ХОЧЕТ В СОЦИАЛЬНЫЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ГОСПОДИ, хотя звучит как-то по-детски, хах.
Может, если он станет моим другом, мне будет проще вылезать из своего кокона?

Я люблю это место. Иногда активизируюсь и пишу. Но... в последнее время, а, точнее, с похорон, нахлынула знакомая апатия.
Чувствую себя очень подавленным, хочется только лежать в углу пьяненьким или курить в комнате заброшки.
Но сегодня мы гуляли с Настей и Вадимом. И все было хорошо. Я перестал переживать. Лампово общались, ели рахат-лукум и халву, гуляли по индийской ярмарке, сидели под козырьком какого-то магазина в дождь, я пытался подвести глаза индийской подводкой, в итоге скомкалась линза, и мы вставляли ее на место хдд Вообще Вадим оценил меня в красных линзах, а носить их оказалось удобно, в какой-то момент я забыл, что они на мне. И лицо не таким пухлым выглядит, ибо радужка больше становится. Потом поймали бесплатный лайн и закончили философией и банкой энергетика за сорок рублей в Танином дворе. Это было здорово.
Но потом я оказываюсь дома, и уныние обнимает меня и наваливается. То есть, все хорошо, но я подавлен. И трудно заставлять себя сюда писать, потому что я как-то замкнулся в себе.

Лгу ли я, когда не раскрываю человеку свою личность и остаюсь тем, кого он видит?
Есть парниша, которого я смотрю, он делает летсплеи на интересующие меня игрули, и мне интересно.
И я в числе активных его подписчиков, много комментирую, он выражает мне отдельные благодарности.
Недавно добавил в беседу вк и дискорд, а сегодня мы впервые заговорили вне конфы.
Он рассказывает мне то, что не говорит остальным подписчикам, раскрывает спойлеры и идеи для будущих проектов. Отдельно объясняет некоторые моменты.
Я не вру. Он знает меня как Фрица. Как Андрея, потому что так моя "анонимная" страница называется. Я не вру. Я просто... не сказал, что я не Андрей.
Это же не ложь, да?
Даже не самым близким я довольно скоро раскрывался, чтобы не запутаться во лжи. Но все это касалось переписки.
Я по-прежнему замираю и не дышу, когда он заходит в голосовой чат. Ведь когда ты смотришь и уважаешь человека, когда ты один из десятков и даже пары сотен, когда ты зритель, он кажется таким далеким. Я до сих пор "о бобже сенпай нотист ми", когда говорю с ним. Он хочет быть ближе к подписчиком, стать каждому другом...
Он зовет меня Андреем и обращается в мужском роде. Он не глупый, и я не уверен, не догадывается ли он, что у Андрея неспроста в семнадцать лет голос как у школьника, записывающего видосы по майнкрафту. И одна тян в голосовом чате (да и кун) знают мое имя, и я вечно боюсь, что они ворвутся в тред и как назовут меня...
Обычно незнакомые люди спрашивают мой пол, когда меня закидывает кто-то в скайпе в конфу, но тут человек не сомневается, кажется... Ложь ли это? Я ведь просто не поправил его знание обо мне.
Он начинает открываться мне, и он напоминает мне Гейнца в первое время нашего знакомства. Он говорит, мол, он странный, но вдруг он доверяет мне как парню, а тут окажется, что его братан - носитель сисек, да еще и страннее в пару раз?
Я не хочу врать, но и не хочу посвящать человека в ту жесть, что творится в моей голове. Не хочу объяснять, почему я такой. Не хочу, чтобы он меня возненавидел.
Может, сейчас мне станет легче от того, что я это сказал.

У меня нет ни настроения,
Ни желания что-то делать.
Знаете, я вот всегда подрывался с подарками своим друзьям. Каждый раз выдумывал что-то сногсшибательное, делал клевые штуки и прикольно оформлял.
А сейчас у меня нет ни денег, ни желания.
Я это заметил еще на новый год, когда не хотелось делать подарки для родственников. И для не очень близких приятелей.
А потом на восьмое марта и двадцать третье февраля. Мне действительно не хотелось делать что-либо. И не было идей.
И вот на пороге днюхи у Насти и Вадима, и я не знаю, как буду выкручиваться. В башке вообще ничего.
К тому же, сейчас отношения в нашей троице выглядят так, будто мне одному тут не насрать.
Да, то самое "одностороннее", от которого я так бежал. Я такой пытаюсь порваться на британский флаг и спасти нашу компанию, а остальным пох.
Вадиму я вообще нахер не нужен, если не могу поиграть с ним в очередную ммо, видимо, у него в жизни только игрули и остались (в принципе, и на меня похоже, лол). Его не волнует сохранение отношений.
Больше бесит только Настя тем, что срывает на меня свою злость и, кажется, целенаправленно подталкивая к петельке. Ну и я виноват в том, что нам нечем заняться, потому что больше не читаю трэш на Маримо (это она привела как интересные вещи) и предлагаю лишком личное.
Про ЕГЭ тут отдельная песня. Решил обратиться к бывшему классруку за помощью с егэ, и началось.
- Ой, я тебя к Жанне не пущу, она в жопу тебя иметь будет, не примет вообще, кококо
- Хорошо, может, ты найдешь мне деньги на репетитора?
- За тебя никто не возьмется сейчас.
- Хорошо, что мне делать?
- Снимать штаны и бегать.
- Охуенно, мне с крыши прыгать идти?
- Ну прыгай. В чем проблема? Ты можешь поступить по квоте?
- Могу, но как бы ЕГЭ хотелось бы сдать.
- Ну сдай.
- Как, если ты меня двух вариантов лишаешь?
- Ну как-нибудь.
Далее разговор по кругу шел и возвращался к "снимай штаны и бегай", и раза с пятого очень хотелось послать к черту, развернуться и пойти домой, но я сдержался. 10/10 блять совет, самая умная нашлась, охуительные идеи. Как же меня загребло то, что она свой невроз срывает на мне, будто "о, тебе херово? ну я тебя добью". Как будто нельзя кого-то постабильнее доводить.
И на фоне всего этого мне совершенно не хочется что-то придумывать и делать.
Аргх.

Хай, гайз
Мне очень хуево
Как бы мне ни не хотелось признавать, но наполовину хуево от похорон.
То есть, дед мало значил для меня, точнее, я не помнил его адекватным. Поэтому среди рыдающих женщин я стоял камнем и не понимал, что делать.
С каждым годом, с каждыми похоронами я леденею. Промерзаю, застывая холодной непробиваемой льдиной, и кристаллизация поражением растекается по моему телу.
Раздраженно вел сестру в поликлинику, оттуда до бабушки. Все были нервные, и Машино непослушание и неуместные заявления особенно бесили.
У храма я на секунду зашел в ритуальный автобус и взглянул, но ничего не увидел. А вот у ворот стояла небольшая, но толпа всяких пожилых мужчин и женщин. Кто-то узнавал меня, а я не понимал, кто это, поэтому просто кивал. Бабушка уже плакала, и я просто обнимал ее за плечо.
В храме я дважды ронял файл с договором для похоронного агентства, пока не всучил его маме. Отпевание шло долго, около сорока пяти минут. Среди толпы был и человек в форме корреспондента "Вестей". Я стоял, практически ощущая собственную монолитность, будто я был не менее сер и холоден, чем труп. Это были первые похороны для Маруси, поэтому иногда я приобнимал ее за плечо. Чужое горе не влезало ни в сердце, ни в разум. Я был подавлен похоронами, но в то время собственное отчаяние поразило уже все мои нервные окончания.
Пришел и отец. И только когда я обнял его, и он прижал мою голову к своей груди, горло дрогнуло, отдавшись щипанием в глазах. Как будто это компенсировало то, что я стоял такой каменной княжной и не мог толком посочувствовать, разве что подставляя плечо бабушке.
Дед не был похож на себя. И, тем более, на траурное фото в бабушкиной квартире. Из-за отсутствия зубов губ как будто тоже не было, и это была странная полуулыбка завернувшихся внутрь губ. Я помнил, что летом на похоронах тети, когда я потрогал ее лицо, не было этого мертвецкого холода. А сейчас был. Он не обжег меня и не испугал, мне было несколько интересно, и я будто подтвердил нечто. Но поцеловать не смог.
На выходе отец обнял бабушку. Это тронуло всех.
Мы с мамой и двумя какими-то родственницами поехали домой готовить и накрывать, а Маша с бабушкой поехала в крематорий. Сестре было холодно, и я отвел ее в автобус. Она села в ноги гроба. Я сказал ей, чтобы она не боялась, и поцеловал.
Квартиру мы обнаружили в дыму. Испугались, что горела курица, но оказалось, что майонез вытек и горел. В срочном порядке накрывали стол.
Когда все пришли, сидели в молчании, пока заканчивали готовку, и я попросил посмотреть старый фотик деда у его первой дочери. Среди гостей был парниша в толстовке, правда, как мне сказала бабушка, ему лет двадцать семь было, промахнулся на десяточку, хех, а я-то уж решил, что могу обрести приятеля на вечер.
Сначала мы в основном молчали, потом родственники начали рассказывать всякие кулстори, там еще была тетка из редакции, о которой я слышал много негатива от бабули и мамы, и они тихим голосом рассказывала в ненужных подробностях стори. Через какое-то время гости благополучно рассосались, я засел играть в оттенки. И дальше были несколько часов головной боли.
Вскоре меня послали мыть посуду, и я послушно мыл, напевая, и затихая каждый раз, когда на кухне показывались люди. Правда, в конце концов я повернулся в одну сторону, чтобы глянуть, не пришел ли там кто, а Юра (дядя) оказался с другой, и я испугался хд А потом ел конфеты, лежал и просто страдал, потому что устал дико.
Дальше мы поперлись домой и очутились там только в шесть. Десять часов околопохоронной суеты. Я сдохнуть был готов. И все еще готов.
Потому что вторая половина отчаяния порождена проблемами с Джоном. И это ооооооооооооооооооооооооооооооочень херово.
Но об этом позже.

Смерти окружают меня, и вот уже третья проходит как мимо меня. Как будто я смотрю скучный фильм один в большом зале.
Так было с бабушкой, тетей. Мне хотелось плакать лишь от реакции остальных, но вовсе не от факта смерти.
И вот вчера дед умер в дурдоме. Это меня снова не задело. Я уже не помню его адекватным.
Во вторник поедем на отпевание, потом в крематорий, а дальше помогать с готовкой еды на поминки.
Ненавижу поминки. Сидит сборище лицемеров, пришедших напиться и поесть. По крайней мере, так это воспринимаю я.
Мне трудно их переносить, поскольку умирает вот уже третий человек, которого я и не знал толком. Мне просто скучно.
Возможно, слово "скучно" звучит жестоко, и я выгляжу мразью. Но я просто устаю смотреть на рыдающих и бухающих, пытающихся меня накормить.
Каждая смерть - черно-белый фильм с экрана, мелькающий на моем лице.